Заходит Пелевин в бар. Из математиков его никто не узнал, поскольку книги его они не читали по причине нестрогого изложения. Один только Перельман читал. Когда гипотезу Пуанкаре доказывал, в поисках свежих идей ворошил кипы религиозной и эзотерической литературы и прочей ненаучной беллетристики. Попался ему и Пелевин однажды. Впрочем, автора математик не запомнил, он вообще на такие частности никогда внимания не обращал, а уж чтобы знать его в лицо — этого тем более нечего было и ждать. Попавшегося пелевинского «Чапаева» Перельман захлопнул не дочитав пары десятков страниц:
— Всё понятно, — пробормотал математик, — можно было раз в двадцать короче. А если в тензорном исчислении, то вообще на паре страниц бы уместилось.
После чего Перельман понял, что худлит ворошить бесполезно и больше этим не занимался. Короче, узнал популярного современного писателя только бармен.
— Пива! – сказал современный писатель Пелевин
Но бармен, вместо того чтобы молча наполнить стакан и придвинуть его посетителю, облокотился обеими руками о стойку, склонился к гостю и сказал:
— Виктор Олегович, а вы сделайте так, чтобы я вам его налил…
Пелевин сразу смутился – он привык всюду появляться инкогнито и вообще… Всем известно, что он фигура загадочная и в лицо его никто не узнаёт, он и на публике не появляется практически, и никто даже не знает где он живёт – ходят ведь слухи, что он давно из России уехал… А тут нате пожалуйста – зашёл в бар, даже очки не снял, а какой-то бармен, которого он в первый раз в жизни видит, его сразу по имени-отчеству величает. Свинство натуральное! Вот и будь после этого анонимусом!
Но, не выразив смущения, писатель ответил:
— Простите?
— Прощаю Виктор Олегович. Уж вам то и не простить… Вы же у нас демиург… Творец реальности. Я даже преклоняюсь перед вами. Да и как может быть иначе, если в мире нет ничего кроме вас, Виктор Олегович. Точнее вашего сознания. Или просто сознания. Ведь если есть только ваше сознание, то эта приставка «ваше» она уже автоматически отпадает. Ну вы понимаете, не мне вам объяснять. А я – всего лишь ваша… Простите, русский язык всё равно навязывает мне это местоимение… Всего лишь ваша фантазия, проекция ума. Как и всё окружающее. Поэтому я не хочу наливать вам пива.
— Но почему? Неужели вам сложно просто налить пива посетителю?
— Поймите меня правильно, Виктор Олегович. Мне немного обидно, что я всего лишь ваша фантазия. Вы выйдете из бара, забудете обо мне, и я исчезну. И создали вы меня только для того, чтобы я молча налил вам пива. Ведь именно такой смысл вы вложили в моё существование, не так ли?
— Ну это вы загнули… Ведь то, что я в книгах пишу – это всего лишь для развлечения публики. Почему вы решили, что…
— Ну хватит, Виктор Олегович. Вы ведь не можете никак доказать, что всё окружающее – это не плод вашего воображения. И я никак не могу доказать, что я – это я. Что мои мысли, ощущения, моё восприятие себя как бармена в этом баре – это не внушённые мне извне когнитивные суррогаты. И не мне даже внушённые, ведь моё ощущение «Я» ничем радикально не отличается от других восприятий, и тоже поэтому может быть всего лишь когнитивным суррогатом, а на самом деле есть только ваша голова где-то вне пространства и времени, и эта ваша голова в режиме нон-стоп думает и рождает вокруг себя вселенную. А теперь эта голова припёрлась в мой вымышленный бар и ещё требует пива как ни в чём не бывало! Ну и хуй вам, Виктор Олегович! Хуй вам, а не светлого! Хуй вам, а не тёмного! Раз уж вы творец и демиург, то выдумайте себе другого бармена, который наливает вам пива. А я не буду! Или заставьте меня, внушите мне соответствующее желание! Вам же это раз плюнуть!
Закончив речь на повышенных тонах, бармен отошёл от стойки и стал протирать стаканы. Математики всё это время молча слушали и косились попеременно то на бармена, то на гостя. Суть конфликта им была не очень ясна, и оттого любопытство возобладало почти у всех. Ну, точнее у всех тех, кто вообще видел в данный момент бармена и слышал что он говорит. А что творилось в дальнем конце стойки совершенно неизвестно. Туда даже свет не всегда доходил и там вообще царила полная квантовая неопределённость.
Кому-то из математиков стало жалко посетителя, которого как казалось совсем незаслуженно кроет хуями бармен. Математик придвинул писателю свой нетронутый стакан пива. Тот покосился на пиво, потом на математика, после чего резко встал и выскочил из бара хлопнув дверью.
Первым заржал Перельман. Весь разговор и неожиданный уход современного писателя его дико развеселили. Смеясь, математик спросил бармена:
— Слушай, это случайно не тот чувак был, который книжку про Чапаева написал?
— Он самый, — подтвердил бармен и тоже рассмеялся.
Перельман расхохотался с новой силой и принялся затем объяснять соседу в чём собственно прикол. Чтобы было покороче, суть современного романа писателя Пелевина математик изложил в тензорном исчислении.
А писатель Пелевин, закусив губу от смущения, быстрым шагом удалялся от бара. Но бара за его спиной уже собственно и не было – впереди была улица, на периферии зрения мелькали прохожие, машины и деревья (точнее то, что воспринималось как смутные силуэты деревьев и прохожих), а вот сзади, за самой спиной писателя не было ровным счётом ничего. Ни улицы, ни прохожих, не какого бы то ни было трёхмерного пространства, ни уж тем более вакуума или черноты. Там просто была Пустота. В самом натуральном виде.
Но об этом писатель не догадывался, он думал только о том какая же всё-таки скотина этот бармен. Спустя какое-то время писатель успокоился и даже повеселел – он придумал как на основе произошедшей истории написать небольшой рассказ.
Кресующий ритин. #копипаста #луркопаб #lm
